Мудью́гский концентрационный лагерь создан интервентами на острове Мудьюг в Белом море 23 августа 1918 года как лагерь для военнопленных. С 2 июня 1919 года использовался правительством Северной области как ссыльно-каторжная тюрьма. После восстания 15 сентября 1919 года и массового побега заключённых был переведён в Йоканьгу. Единственный концлагерь Первой мировой войны, постройки которого сохранились до наших дней.

Условия содержания заключённых концлагеря

Постройки лагеря строились первой партией арестантов численностью в 134 человек, которая занималась вырубкой леса, обнесением территории лагеря двумя рядами колючей проволоки высотой в три метра, сооружением барака и карцера.

Карцер представлял собой яму глубиной в 3 метра, шириной в 9 шагов и длиной в 14 шагов. Над ямой был поставлен сруб из досок, в самой яме царили темнота и холод. По воспоминаниям одного из заключённых, из пищи в день заключённым давали лишь две галеты и воду, от постоянного холода люди отмораживали конечности, некоторые замерзали насмерть.

По воспоминаниям другого заключённого, в бараках камеры были переполнены, в камере на 14 человек находилось более 60 арестантов. Во всём бараке, рассчитанном на 100 человек, сидело более 350 человек. В день заключённым выдавали 200 г. галет, 175 г. консервов, 42 г. риса, 10 г. соли. При такой дневной норме заключённых заставляли выполнять тяжёлые работы; тех, кто падал от изнемозжения, прикладами поднимали французские охранники. По ночам устраивались обыски, с частыми избиениями или отправкой в карцер.

Отсутствовала баня, мыло, смена белья, медицинская помощь. При этом распространились тиф, цинга, дистрофия, паразиты. Температура в бараках была около минус 8 градусов по Цельсию, в результате чего каждую ночь несколько человек умирало от холода.

Не будем пользоваться «красными» материалами. Возьмем отрывок из письма, которое в 1922 г. «министр внутренних дел» правительства Чайковского отправил своему шефу в Париж: «Вспомните, Николай Васильевич, хотя бы наш север, Архангельск, где мы строили власть, где мы правили! И вы, и я были против никаких казней, жестокостей, но разве их не было? Разве без нашего ведома на фронтах (например на Пинежском и Печоре) не творились военщиной ужасы, не заполнялись проруби живыми людьми? Да, мы этого, к сожалению, в свое время не знали, но это было, и не падает ли на нас, как на членов правительства, тень за эти злодеяния? Вспомните тюрьму на острове Мудьюг, в Белом море, основанную союзниками, где содержались «военнопленные», т.е. все, кто подозревался союзной военной властью в сочувствии большевикам. В этой тюрьме начальство – комендант и его помощник – были офицеры французского командования, что там, оказывается, творилось? 30% смертей арестованных за пять месяцев от цинги и тифа, держали арестованных впроголодь, избиения, холодный карцер в погребе и мерзлой земле…».

К июню 1919 года на острове Мудьюг было уже около ста могильных крестов, под многими из которых находились коллективные могилы

Ссыльно-каторжная тюрьма

Как пишет историк П. А. Голуб, предчувствуя свой близкий уход с Севера, интервенты утратили интерес к Мудьюгу и передали его в распоряжение правительства Чайковского—Миллера. 2 июня 1919 года по решению правительства Северной области на острове Мудьюг была образована ссыльно-каторжная тюрьма..

Правительство планировало выслать на Мудьюг около 800 заключённых тюрем Архангельска.

Новым начальником лагеря стал И. Судаков, отличившийся крайней жестокостью отношения к арестантам. Заключённый П. П. Расказов описывал, как Судаков встречал прибывавших в концлагерь: «Я вас так драть буду, что мясо клочьями полетит. Мне дана такая власть, я могу пристрелить каждого из вас и, как собаку, выбросить в лес». Комендантом острова был назначен капитан Прокофьев, который, как и Судаков, отличался садистскими наклонностями.

В результате установившегося на острове невыносимого режима пыток 15 сентября 1919 года в лагере вспыхнуло восстание. В отсутствие коменданта лагеря, заключённые частично разоружили охрану и попытались захватить комендатуру, но были отбиты огнём. 53 человека сумели прорвать проволоку и под пулемётным огнём с маяка Чёрной башни добрались до берега Сухого моря (пролив, отделяющий остров от материка), где захватили баркасы местных рыбаков и бежали на материк. Вслед затем беглецы разделились на две группы: одна пошла в сторону Архангельска и погибла, вторая группа в составе 32 человек двинулась на Пинегу и, пройдя 300 километров, вышла в расположение красных войск. При подавлении восстания было убито 11 человек, 13 расстреляны на следующий день по приговору военно-полевого суда. Немедленно после этого лагерь был переведён в Йоканьгу (Кольский полуостров) на территорию бывшей военно-морской базы (ликвидирован в феврале 1920 года).

В 1934 году на острове был открыт Музей революции Северной области, который в 1938 году был объединён с Архангельским областным краеведческим музеем и стал называться музеем «каторги». В 1940 году он был законсервирован из-за размещения на острове воинской части системы ПВО и вновь был открыт 15 июня 1973 года. В музее сохранились основные лагерные постройки: барак, карцер, вышки с ограждениями из колючей проволоки. В настоящий момент музей вновь находится в состоянии консервации.

В последние 10 лет лагерь, практически заброшен. Он приходит в упадок и, скорее всего, через несколько лет исчезнет совсем.

Автор текста: Олег Соколов

Фотоэкспозиция мемориала острова Мудьюг

** Исчезнувший лагерь – преднамеренно забытая история **

РЕПНЕВСКИЙ Андрей Викторович – доктор исторических наук, профессор САФУ

24 мая 2013 года после очень долгого перерыва мне выпала судьба снова побывать на острове Мудьюг, что находится в Белом море при входе в дельту Северной Двины. Старшему поколению архангелогородцев этот остров известен как место расположения концентрационного лагеря, куда интервенты, в 1918–1919 годах бросали большевиков и красноармейцев. Их пытали, расстреливали. Они гибли там от голода и холода. Там сидел и один из моих дедов, погибших позже в другом подобном лагере – Иоканьге.

Молодое поколение в возрасте до 30-35 лет об этом лагере и не слышало. Они убеждены, что лагеря на Русском Севере создавали только большевики, и что история лагерей началась со СЛОНА – Соловецкого лагеря особого назначения, хотя в этом тезисе столько же правды, сколько в заявлении, что «Россия – родина слонов».

Переписывание истории Гражданской войны и интервенции в пользу белого движения и интервентов началось еще в годы перестройки и привело не к восстановлению реальной истории, а к ее новому искажению.

Я помню, когда рождалось движение «Мемориал» и в Архангельске закладывался камень памяти жертвам политических репрессий, то речь шла о жертвах и со стороны красных, и со стороны белых. Теперь об этом забыли. Намеренно создается впечатление, что в репрессиях виновны только большевики.

Это заключение отразилось и на судьбе такого уникального исторического памятника, как мемориал острова Мудьюг. Начнем с того, что экскурсий туда уже много лет не существует. Персонал музея отсутствует. Исчез и причал. Пристать к берегу с корабля невозможно. Мерзость и запустение царят на территории самого лагерного мемориала. Деревянные мостки прогнили настолько, что ступать на них невозможно. По ступенькам в разваливающееся здание музея тоже не подняться – они либо отсутствуют вовсе, ибо подламываются под тяжестью ступающих. Экспозиция разорена. Многие ее материалы навсегда потеряны для истории. Собственно единственный на Севере России исторический образец лагеря в натуральную величину уже погиб – вышки упали, ограждения из колючей проволоки заржавлены, валяются на земле и грозят тяжелыми рваными ранами любому проходящему. Комплекс зданий лагеря почти разрушен и большинство строений не подлежат восстановлению. По территории от объекта к объекту невозможно пройти – все плотно заросло кустарником. Могил расстрелянных не найти. Мемориальные таблички со многих зданий сорваны и складированы в каком- то сарае. Многие из них со сколами. Проблематично найти и те места, на которых они были ранее установлены.

На главной стеле, что высится на кургане в центре лагеря, сквозь гранит пробивается не только трава, но и сосны. Пройдет еще несколько лет и не только короткая людская память забудет прошлое окончательно, но и гранит не выдержит – раскрошится, и памятник рухнет.

В свое время на Мудьюг приезжали тысячи жителей со всей страны. Это был важный элемент системы патриотического воспитания, наглядно демонстрирующий, что происходит, когда на родную землю приходят интервенты.

Уезжал оттуда с горьким осознанием того, что никому не нужна правда истории, что о ней пекутся только на словах, что ее обратили в мелкую разменную политическую монету. Неужели это действительно так?

_Опубликовано в журнале “Известия Русского Севера”, № 3 2013 г. _

Автор фотографий: Илья Михайлович