Протоиерей Петр Орлов -

узник лагеря для священнослужителей под Усть-Ваеньгой

Пансионат для престарелых «Семь ключей» в г. Екатеринбург. Длинный тусклый коридор. Слева и справа – палаты, где, судьбами Божьими, люди обрели свой последний приют. В конце коридора, в маленькой сумеречной палате, живут две пожилые женщины. Палата настолько мала, что третий человек уже с трудом может свободно двигаться между двух коек и столика с посудой. Анна Ивановна очень плохо видит, но старательно (когда сама не болеет) ухаживает за своей соседкой – маленькой старушкой. Валентине Петровне – 90 лет. Она полностью лишена слуха. Четыре года назад лишилась и ноги. На ее светлом лице невольно останавливаешь свой взгляд – это лицо человека, пережившего невероятные страдания, и только в глазах – огромная любовь к людям. Непонятная, непостижимая, неземная.

Валентина Петровна Орлова – дочь священника. Протоиерей Петр был замучен в лагере для осужденных “врагов” советской власти, распологавшемся в поселке Усть-Ваеньга Архангельской области.

Со старой фотографии на нас смотрят люди, чья жизнь была не просто служением, воспитанием детей – их жизнь была подвигом верности Христу, подвигом крестоношения.

Протоиерей Орлов Петр Федорович с супругой

Орлов Петр Федорович родился в 1870-е гг. в семье потомственного священника протоиерея Федора Орлова, служившего в Уфе, и его жены, дочери священника. Петр Орлов получил хорошее образование. С детства очень любил музыку, играл на скрипке, фортепиано, гитаре, прекрасно пел.

В то время, как Петр Орлов работал сельским учителем, он познакомился со своей будущей женой, Марией Григорьевной Орловой, дочерью священника. Вскоре они обвенчались. Именно она поддержала его решение стать священником. Он долго не решался, говоря: “Идти в священники - это значит: “Возьми крест свой и следуй за Мною”. Только в возрасте 35 лет, в начале 1900-х годов, по воле Божией, он стал священником в с. Михайловское Уфимской губ.

Церкви в этом бедном татарском селе не было. О.Петр взялся за строительство храма. Изо всех сил он старался дать вверенной ему пастве духовное знание. Кроме храма, батюшка построил в селе школу и сам учил местных ребятишек. Главной чертой о.Петра была любовь ко всем, милость, сострадание, благоговение перед Творцом и Его творением. Он никогда никого не осуждал, всех старался оправдать, понять. Его дети (а их родилось четверо - Анна, Зинаида, Григорий и младшая Валентина) переняли у него эти качества души.

Протоиерей Орлов Петр Федорович с женой и детьми

Из воспоминаний дочери Валентины Петровны:

“Папа был очень добрый. Его все любили за его доброту, щедрость, милосердие. После Первой мировой войны очень много солдат возвращалось в деревню калеками. Папа им помогал, как мог - продуктами, одеждой, деньгами. Жили мы скромно. Богатства у нас никогда никакого не было. Единственное сокровище - это книги, папина библиотека. Он любил книги, был хорошо образованным человеком. Папа очень любил Россию. Он ценил и уважал каждого человека, кем бы он не был. Он любил жизнь и все живое, что его окружало. Идем мы с папой - навстречу собачонка, жалкая, мокрая, голодная. Папа ее на руки возьмет, приласкает, из кармана сухарик достает, а мне скажет: “Вот, ведь, Божие создание, тоже ждет тепла и любви. Любить надо всех, Валечка, без любви погибнет душа”.

В Михайловском семья пережила страшный голод. Каждый день батюшке пришлось сталкиваться с людским горем. Отец Петр отдавал голодающим последние крохи.

Дочь Валентина вспоминала:

“Придет домой, глаза полны слез: “Маня, я сегодня есть не буду, мою порцию отдай тому-то”. Однажды пришел домой и стал собирать последние продукты. Матушка стала его уговаривать оставить что-то, ведь у них большая семья, на что батюшка ответил: “Нам-то принесут, а ему никто не принесет!”. Так о.Петр, сам голодный, больной, ходил по домам, помогал страждущим. Очень любил он одного мальчика, калеку Афанасия, помогал ему, как мог, т.к. в семье о нем почти не заботились. Однажды пришел домой, едва сдерживая рыдания: вся семья Афанасия ушла куда-то, а Афанасий, скорчившись, лежит мертвый в холодной избе за печкой. Батюшка плакал о нем, как о своем сыне”.

“Время было страшное – люди просто зверели. Ели не только кошек и собак, ели друг друга. Голод настолько помрачал рассудок, что матери убивали своих детей и ели их. Как-то вечером папа пришел с отпевания. Зашел в дом, сел и заплакал. Мама ему подает пайку: “Возьми, Петя, поешь, одни ведь глаза остались”. А он: “Нет, отдай вот тому-то”. И рассказывает: “Зашел я в избу, мальчика отпевать. Отец на лавке лежит, так обессилел, что уже не может двигаться. Увидел меня и попросил исповедовать его перед смертью. “Вот, — говорит, — лежу и думаю, были бы силы, встал бы, младшего-то убил бы и съел”. Папа его исповедовал и пайку свою отдал, только чтобы человек душу не погубил. Мы-то тоже сильно голодали. Но Господь нас укреплял. Лежим как-то вечером, дома холодно. Есть хочется – сил нет. Мама белье чинит. Мы ее и спрашиваем: “Мамочка, вы нас тоже съедите?”. Мама даже испугалась: “Христос с вами, дети, что вы такое говорите – мы же вас любим!”. Вот так, с Божией милостью и пережили это страшное время”.

Протоиерей Орлов Петр Федорович (справа)

В начале 1920-х годов вся семья переехала в небольшой городок Мензелинск, недалеко от Михайловского, куда был переведен о.Петр в качестве протоиерея Пророко-Ильинского женского монастыря. В обители было три церкви: во имя Пророка Илии, в честь Вознесения Господня и трехпрестольный каменный соборный храм Тихвинской иконы Божией Матери. До революции тут было хорошо налаженное хозяйство. В 1918г. в монастырском храме приняла мученическую кончину игумения монастыря Маргарита (Гунаропуло). В 1920-е годы монастырь был частично разграблен. Несмотря на это, дочери о.Петра Валентине, по ее воспоминаниям, запомнились в обители красота и порядок.

В конце 1920-х годов преследования священников усилились.

Семья о.Петра была лишена гражданских прав, большая часть имущества конфискована. Валентину выгнали из школы как дочь священника.

Однажды в дом священника пришли с обыском. Все перевернули в доме - ничего не нашли. Осталось проверить веранду. Там стояла кровать дочери Валентины. В ее тумбочке нашли дневник девочки, в котором были горе и плач Вали о том, что ее выгнали из школы. Валя писала: “Что это за власть такая, которая обещала всем дать образование, а меня выгнали из школы?”. Девочке к виску приставили пистолет, стали угрожать, заставляя ее дать показания, что это отец научил ее так относиться к Советской власти. Валя ответила: “Стреляйте, только это я сама написала, папа тут ни при чем”. Ей было тогда 14 лет.

Все же это расценили как недовольство о.Петра и его семьи Советской властью, и его арестовали.

Плакала Валя, плакала вся семья, плакала и молилась. Матушка и все дети стали читать акафист, молились всю ночь. Утром батюшку отпустили из тюрьмы. После этого его еще несколько раз арестовывали, но он честно нес свое служение.

В последний раз о.Петра арестовали в Рождественский Сочельник 1929г. Известие, что о.Петра утром увезут в тюрьму, было неожиданным для семьи.

Из воспоминаний дочери Валентины:

«Папа был сильно болен. Денег у нас не было. Теплой одежды тоже. Все отобрали, когда приходили с обыском. Дали на сборы время до утра. К нам никто не ходил – все боялись. Откуда узнали, что папу утром заберут и что ему нужны теплые вещи и деньги – не знаю. Но всю ночь приходили и клали одежду и продукты у двери на крыльцо. Набралось денег 40 рублей. Для того времени – это много. Собрали папу, даже кто-то почти новый бушлат принес. Он был очень теплый и был необходим для больного. Когда папу вывели из дома, он перекрестил маму, нас, детей, и сказал: “Прощай, Маня! Прощайте дети! Любите Бога, любите людей! А я помолюсь за всех вас!” Провожать его пришло много, очень много людей. Все плакали, знали, что больше не увидят того, кто всем сердцем и душой так самоотверженно служил Богу и ближнему. Мама не плакала. Она очень любила папу и знала, как ему будет больно видеть ее такой. Она успокаивала нас и только в конце сказала: “Мы обязательно к тебе приедем, Петя!” Ее любовь была больше страданий. Она была сильная женщина, и у нее была Вера».

После отъезда отца Петра, вся семья в своем горе еще больше сплотилась – ей предстояло тяжкое испытание временем, терпением и верой. Марии Григорьевне кто-то из прихожан отдал швейную машинку, и она не покладая рук стала работать, чтобы собрать денег на дорогу. Валя к тому времени выучилась на парикмахера и все заработанное (1 рубль) несла домой. На это и жили. К осени, собрав необходимую сумму, с помощью Божией, поехали в ссылку к отцу. Их путь лежал в Архангельскую область, поселок Усть-Ваеньга Виноградовского района. Там, в болотистых лесах за несколько километров от жилого места, находился лагерь, где тысячи заключенных, умирая от голода, холода, болотистого воздуха и болезней, вместе с поруганной Россией несли тяжкий Крест.

Из воспоминаний Валентины Петровны:

“Добирались мы очень долго и трудно. По реке Каме до пересадки плыли 12 суток. Спали на вещах, боялись воровства – это был просто бич какой-то. От Котласа по Северной Двине до пристани Березнячки (Двинской Березник) ехали еще дольше. Когда прибыли в населенный пункт, из которого можно было уже напрямую ехать к поселению, где жили заключенные, мама наняла лошадь с подводой. Отдав почти все последние деньги, отправились к лагерю. И здесь неожиданно для всех нас случилась беда. Мама неверно назвала ту деревню, где квартировалось начальство лагеря, и мы уехали совсем в другую сторону, аж за 40 км. Когда узнали – денег уже на обратную дорогу не было. Мы заплакали, а мама не плакала и нам не разрешала: “Что же вы ревете – мы же к папе едем!” Проводник оказался хорошим человеком, он отвез нас, куда нам надо было. А денег не взял. Наверное, у него тоже были дети и он знал – кто мы и чьи мы дети”.

“Когда мы приехали на поселение – нам не сразу дали возможность встретиться с папой. Во-первых, строгий режим, а во-вторых, заключенные работали далеко на болотах, клали шпалы для железной дороги. Мы с мамой стали подыскивать временную работу, т.к. жить было не на что. Я сказала, что обучалась на парикмахера, и мне сразу же предложили стричь лагерных офицеров. За хорошую стрижку комендант дал мне 3 рубля и 3 конфеты. Скоро нам разрешили встретиться с папой. Он был очень худой и сильно постарел. Здоровье у него было плохое. Он кашлял и говорил, что очень болит сердце. Когда мы повезли его обратно в лагерь и стали прощаться у ворот – услышали очень страшный, жуткий крик, доносившийся из дальних бараков. Я очень испугалась, а папа сказал, что это кричит священник. Несколько недель назад он сошел с ума…”.

Петр Орлов до рукоположения

Каждый день заключенных гоняли на тяжелые работы. Гоняли и на работы в порт. Отец Петр держался из последних сил. Мария Григорьевна и дети старались, как могли, облегчить его страдания. Валя и Зина выпрашивали у начальства возможность выполнить за отца хотя бы часть непосильной для него работы. Если батюшку куда-то посылали с поручением, они уговаривали начальство, чтобы им разрешали выполнять за о.Петра непосильную для него работу, и им разрешали.

Из воспоминаний дочери Валентины:

“Старались изо всех сил. Лишь бы папе чем-то помочь, только бы быть вместе, не разлучаться… Как он был рад нам, как рад! Когда ему к нам разрешали приходить ночевать, всю-то ночь ходит, то одну погладит, то другую…”

Ссыльные держались вместе, собирались тайком, поддерживали друг друга, кто чем мог. Отец Петр рассказывал родным, с какими замечательными людьми он познакомился на Севере. Он повторял: “Я здесь такие истории услышал, перед которыми наше горе бледнеет”.

Чуть больше года провела семья вместе. Однажды пришел некто, увидел их, собравшихся вместе, и сказал приблизительно следующее: “Я смотрю, вы тут хорошо устроились. Чтобы через 24 часа никого из вас не было, иначе арестуем жену”.

Так, под угрозой ареста матушки, семье было предписано покинуть поселение. Родные получили от о.Петра еще несколько писем. В одном из писем родным о.Петр писал, что люди к нему хорошо относятся, лагерный врач дал ему справку, что у него больное сердце. Благодаря ей он несколько дней смог полечиться в лагерном больничном бараке. О.Петр писал своим родным, что в лагере очень много батюшек. Среди них был священник, который крестил и был восприемником цесаревича Алексея Романова. О.Петр неустанно благодарил Бога за эту милость духовного общения во мраке жестокости и насилия

Скончался о. Петр в 1932 г. в заключении накануне праздника Сретения Господня. До освобождения ему оставалось всего три месяца.

Предчувствуя свою кончину, отец Петр писал родным: “Сильно страдаю. Вы все сделали что могли. Благодарю вас за все. Не печальтесь обо мне, не грустите. Батюшек здесь много, похоронят лучше, чем где-либо в другом месте… “.

Тяжкую весть о смерти о.Петра семья получила от одного заключенного священника: “Дорогие девочки, даже не верится, что отца Петра нет в живых. Это не человек, а сама любовь жила на земле… “.

Из воспоминаний дочери Валентины:

“Когда папа погиб, все очень плакали, даже те, кто хоть раз встречался с ним на своем жизненном пути”.

Матушка Мария с детьми домой из той поездки на Север так и не добрались. Начались скитания, голод, нищета, всю жизнь они несли клеймо “родственников врага народа”.

Дети через всю жизнь пронесли удивительную любовь к Богу и людям, вложенную в их сердце отцом

_Валентина Петровна заканчивает свой рассказ. Через окно ее палаты виднеется небольшой кусочек вечернего неба. Я слушаю ее жизнь, погружаясь в те далекие годы, и ловлю себя на мысли, что наверное чудо свершается Господом здесь и сейчас. Незримо, непостижимо – о. Петр жив, он здесь, среди нас. Его дочь, спустя десятки лет, пронесла эту Любовь, вложенную в ее сердце добротой, милосердием, всепрощением своего отца. Прошло более 70 лет – а в ее словах он живой. Я смотрю на эту женщину, в ее удивительные глаза, в которых слезы не только от боли воспоминаний пережитых страшных лет жизни. В них слезы радости тихого сердечного счастья оттого, что Господь дал возможность пережить в воспоминаниях встречу с дорогим и любимым человеком. Ничто, никакие силы зла этого мира не могут отнять то, что даровал Господь. _

_Когда мы прощались, Валентина Петровна сказала мне удивительные слова: “Вы знаете, я очень счастливый человек. Это такое счастье – жить и радоваться каждому дню. В моей жизни я не встретила ни одного плохого человека. И живу я только памятью о моих дорогих родителях, о моем горячо любимом отце. Когда папа трагически погиб, все очень плакали, даже те, кто хоть раз встречался с ним на своем жизненном пути. Люди говорили о нем: “Сама Любовь жила на земле!”. _

_И я поверила этой маленькой старушке – у которой нет дома, нет родных и близких, потому что была война и голод, и репрессии, и лагеря, и гонения. У нее нет слуха. У нее нет ноги. Но у нее есть огромное любящее сердце. Я поверила – потому что “чистые сердцем Бога узрят”. _

Составлено спец. для http://dvinovaje.ru © 2013

Основные источники:

Меньшикова Е. Дочери святых // Православная газета от 1 октября 2002 г., №37 (214)

Протоиерей Петр Орлов // Семинарский вестник №1 (14) 2005

Новомученики, исповедники, за Христа пострадавшие в годы гонений на Русскую Православную Церковь в XXв. // Проект (c) ПСТГУ. Факультет ИПМ kuz1.pstbi.ccas.ru

P.S. Орлова Валентина Петровна скончалась в 2004 году.

P.P.S. Лагерь, в котором содержался и умер отец Петр Орлов, находился под Усть-Ваеньгой в местечке Ёргус. Именно там, по рассказам местных жителей, был лагерь для репрессированных и в подавляющем большинстве там находились священники (Среди них, кстати, был священник, который крестил и был восприемником цесаревича Алексея Романова). Расстрелы производились в том же районе… Приход храма Св. Пр. Иоанна Кронштадтского (п. Двинской Березник) планирует в следующем году побывать на этом месте и установить поклонный крест, привлечь внимание жителей района через газету и, возможно, провести работу по сбору более подробной информации. Желающих поучаствовать в этом важном деле просят откликнуться!